Die Liebe allein versteht das Geheimnis, andere zu beschenken und dabei selbst reich zu werden.
Не, а че вот ты паришься-то?
И в тот самый момент я меланхолично завела глаза к небу, мол, а чего б вы тут все смыслили, и многозначительно выдохнула, переводя взор с неба на бренную землю.
Год прошел, два, может, три. А вопрос то и дело повторяли ученые дяденьки и тетеньки. Ведь чего ж это ты, молодая-красивая, а напрягаешься так, что морщины на твоем еще молодом лице увеличиваются в геометрической прогрессии. А я уткнувшись в книгу бурчала, что, собственно, не факт увеличения на моем лице морщин в геометрической прогрессии их толжен волновать, а, непосредственно, сама геометрическая прогрессия.
А через пару лет вдруг, словно из-под земли, вырастает новая, усовершенствованная модель умника: в разы умнее всех своих предшественников, а, главное, более чуткая, при этом она повторяет измененную формулировку вопроса с деловито-услужливой, но кисловатой, заискивающей улыбкой. На что вопрошаемый объект иронично огрызается, мол, а дело-то это вовсе и не ваше.
И еще год или два спустя, на горизонте все так же появляются все такие же проникновенные умники, которых отчего-то волнует мое или чье-бы-то-ни-было-еще существование. На что им уже безо всяких нравоучений со стороны совести, откровенно и дерзко заявляют, чтобы шли они туда, откуда пришли. За горизонт, несомненно.
А они, эти сочувственные знатоки жизни, все не уходят.
- спросил меня кто-то очень умный и проникновенный, так давно, что и не вспомнить теперь, когда.
И в тот самый момент я меланхолично завела глаза к небу, мол, а чего б вы тут все смыслили, и многозначительно выдохнула, переводя взор с неба на бренную землю.
Год прошел, два, может, три. А вопрос то и дело повторяли ученые дяденьки и тетеньки. Ведь чего ж это ты, молодая-красивая, а напрягаешься так, что морщины на твоем еще молодом лице увеличиваются в геометрической прогрессии. А я уткнувшись в книгу бурчала, что, собственно, не факт увеличения на моем лице морщин в геометрической прогрессии их толжен волновать, а, непосредственно, сама геометрическая прогрессия.
А через пару лет вдруг, словно из-под земли, вырастает новая, усовершенствованная модель умника: в разы умнее всех своих предшественников, а, главное, более чуткая, при этом она повторяет измененную формулировку вопроса с деловито-услужливой, но кисловатой, заискивающей улыбкой. На что вопрошаемый объект иронично огрызается, мол, а дело-то это вовсе и не ваше.
И еще год или два спустя, на горизонте все так же появляются все такие же проникновенные умники, которых отчего-то волнует мое или чье-бы-то-ни-было-еще существование. На что им уже безо всяких нравоучений со стороны совести, откровенно и дерзко заявляют, чтобы шли они туда, откуда пришли. За горизонт, несомненно.
А они, эти сочувственные знатоки жизни, все не уходят.