Я тогда хотел одного: писать.
Писать так, чтобы мои книги читали миллионы.
Чтобы они расходились тиражами в сотни тысяч экземпляров.
Я шел по пляжу и отрывки моих видений записывал я в блокнот.
А потом приходил домой, устало ложился на потертый диван, и забывал о том, что я хотел тысячные тиражи.
Сначала я забывал обо всем. А потом засыпал и видел сны. С твоим милым личиком. С тобой в главной роли.
И посреди ночи просыпался, смотрел в потолок и думал: "Как же так, почему"?
Почему ты не со мной? Почему ты даже не смотришь в мою сторону?
А потом я зевал, закрывал глаза и снова хотел тысячные тиражы.
Хотел даже сильнее, чем тебя.
И я снова засыпал.
Мне снилось, как ты идешь по пляжу и записываешь в блокнот свои мысли.
И я снова просыпался и видел твое лицо в воздухе.
Ходил по комнате взад-вперд, сцепив за спиной руки.
Я все думал, почему тогда я не поступил на журналиста и не стал писать книги.
Или статьи. Или просто какие-нибудь ничтожные заметки.
В замой занюханной газетенке.
Но мне когда-то очень хотелось петь.
Шли годы, а у меня ничего не выходило.
Оказалось, я не умею петь.
Я выходил на виранду, закрывал за собой скрипучую дверь и смотрел на море.
А потом шел на пляж и думал о тебе.
Нет, тогда я не хотел писать, не хотел тысячных тиражей.
Я просто хотел сказать тебе: "Читай меня. И, быть может, ты услышешь мой голос"...