Утром шел снег.
Узкие заснеженные белые тропинки и голые темные деревья. Контрастно. Высокие заборы и старые здания, с низкими окнами. Скамейки, со слезшей темно-зеленой краской, покрытые снежными шапками. Нетронутыми еще случайными прохожими.
Снег. Двуличный: холодный и нежный.
Холодный, если не прикасаться к нему и не верить в него, но он превращаться в беззаботные капли, стоит только коснуться рукой.
В беззаботные капли. Как слезы появляются на глазах, если коснуться души.
Он становится застенчивыми каплями дождя, стоит только лучам солнца дотронуться своими рыжими пальцами до него.
Снег и солнце всегда будут частью одного целого.
Просто они еще не осознали это.
Днем светило солнце, но снега уже не было. Он почувствовал пустоту и тихо ушел, слившись с серым дымом города. Он спрятался. Замаскировался.
А вечером на звездном небе появились странные фигуры. Самолеты?
Возможно.
Но светились они не красными огнями, как обычные самолеты. Нет: ровным синим огнем, загорающимся то ярче, то теряющимся в миллионах ярких огней. Было семь светящихся точек. Пять летели по центру, идеально ровно рассекая небо, рассекали его на пять частей. Они делили синие небеса, чтобы подарить эти кусочки смертным.
Тем смертным, живущим на земле, но тем, чей взгляд всегда устремлен в небо.
Еще два летели так низко, что можно было разглядеть их очертания. Крылья. Железные крылья машины. Они же, напротив, словно гости из реальности, светились привычным красным огнем и шумели так же, как шумит летящий самолет. Шумели, нарушая гармонию.
А они хотели отнять у нас небо.
«Что это? Война?», - подумала я, высоко запрокинув голову.
И пока смотрела на это движение, все мое существо пронзило, как игла, одно единственное желание – превратиться в горящую звезду и светить ярче всех.
Быть утешением для них, для смертных, для таких же смертных, как и я.
Чтобы там, внизу, на земле, стоял одинокий человек и, задыхаясь от безумного счастья, повторял одними губами одну-единственную фразу: «Как красиво... Как же можно жить, не замечая жизни вокруг себя и изо дня в день твердить, что здесь все скучно и однообразно».
И мир всегда будет скучным для тех, кто не поймет, что не стремительный бег делает его интересным, а умение увидеть необычность в самых обычных деталях.